16195
12
Лазарет = курорт, а учитель, даже с дефектом, обречен на обожание. Институткам было ничего нельзя. Как выкручивались барышни?
Их называли институтками или кисейными барышнями — выпускные платья шились из кисеи. Обладательница этих званий отличалась инфантильностью, эксцентричностью, сентиментальностью. Могла от радости прыгать и хлопать в ладоши, прилюдно заламывать руки, рыдать по любому поводу и чуть что — падать в обморок. Столь бурная реакция на окружающее объяснялась многолетней изоляцией от внешнего мира.
В 1764 году в Санкт-Петербурге было создано Воспитательное общество благородных девиц, ставшее позже Смольным институтом — первым в России женским учебным заведением. Если учесть, что до этого необходимость женского образования ставилась под большое сомнение, дело было поистине революционным. В указе Екатерины II говорилось, что цель создания заведения — «дать государству образованных женщин, хороших матерей, полезных членов семьи и общества». Институт просуществовал полтора века (до 1917 года), «дух просвещенья» улетучился, а казарменные порядки остались. Умение обходить их тоже было наукой.
В 1764 году в Санкт-Петербурге было создано Воспитательное общество благородных девиц, ставшее позже Смольным институтом — первым в России женским учебным заведением. Если учесть, что до этого необходимость женского образования ставилась под большое сомнение, дело было поистине революционным. В указе Екатерины II говорилось, что цель создания заведения — «дать государству образованных женщин, хороших матерей, полезных членов семьи и общества». Институт просуществовал полтора века (до 1917 года), «дух просвещенья» улетучился, а казарменные порядки остались. Умение обходить их тоже было наукой.
×
Все делятся на парфеток и мовешек
Харьковский институт благородных девиц. 6 октября 1915 года.
Первое звание доставалось тем, кто был совершенством (от французского parfaite) во всех отношениях, умел вести себя comme il faut, отвечать вежливо, изящно делать реверанс и всегда держать корпус прямо. Лишенных этих достоинств звали мовешками (от mauvaise — «дурная»). Попасть в их число можно было за небрежно заправленную постель, громкий разговор, порванный чулок или выбившуюся прядь. Телесные наказания не применялись, но к нарушительницам были суровы: передник заменяли особым — тиковым, переводили за специальный стол в столовой, где приходилось есть стоя, или оставляли на все время обеда неподвижно стоять посреди столовой. Но некоторые бунтовали против порядков сознательно. Такие мовешки по убеждению («отчаянные») гораздо интереснее парфеток.
Первое звание доставалось тем, кто был совершенством (от французского parfaite) во всех отношениях, умел вести себя comme il faut, отвечать вежливо, изящно делать реверанс и всегда держать корпус прямо. Лишенных этих достоинств звали мовешками (от mauvaise — «дурная»). Попасть в их число можно было за небрежно заправленную постель, громкий разговор, порванный чулок или выбившуюся прядь. Телесные наказания не применялись, но к нарушительницам были суровы: передник заменяли особым — тиковым, переводили за специальный стол в столовой, где приходилось есть стоя, или оставляли на все время обеда неподвижно стоять посреди столовой. Но некоторые бунтовали против порядков сознательно. Такие мовешки по убеждению («отчаянные») гораздо интереснее парфеток.
Цвет одежды не выбирают
руппа воспитанниц Смольного института в бальных платьях.
Ученицы носили униформу, в зависимости от возраста отличавшуюся цветом. У младших были практичные кофейные платья (за что их звали кофейницами или кофульками) с белыми передниками. У средних — синие, у старших — белые с зелеными фартуками. У пепиньерок (тех, кто оставался после окончания основного курса с целью «дорасти» до классной дамы) наряды были серые. Многие девушки содержались в Смольном за счет стипендий частных лиц. Такие барышни носили на шее ленточку с цветом благотворителя. Так, у стипендиаток императора Павла I ленты были голубые, предпринимателей Демидовых — померанцевые, Салтыковых — малиновые. Прочие девичьи штучки хранились в шкатулках или прятались на груди.
Ученицы носили униформу, в зависимости от возраста отличавшуюся цветом. У младших были практичные кофейные платья (за что их звали кофейницами или кофульками) с белыми передниками. У средних — синие, у старших — белые с зелеными фартуками. У пепиньерок (тех, кто оставался после окончания основного курса с целью «дорасти» до классной дамы) наряды были серые. Многие девушки содержались в Смольном за счет стипендий частных лиц. Такие барышни носили на шее ленточку с цветом благотворителя. Так, у стипендиаток императора Павла I ленты были голубые, предпринимателей Демидовых — померанцевые, Салтыковых — малиновые. Прочие девичьи штучки хранились в шкатулках или прятались на груди.
Учителя — только «женатики», пожилые и с дефектом
Группа преподавателей Смольного института.
Учителей-мужчин в Смольный брали исключительно женатых, по возможности пожилых, а еще лучше — с каким-то дефектом внешности. Но поклонницы у них не переводились. Кумиру дарили подарки, обливали шляпу духами, выкалывали булавкой инициалы небожителя, в его честь ели мыло, а пробираясь ночью в местную церковь, молились за его благополучие. Предметом культа могла стать и старшая воспитанница, но обожание переходило все границы, когда дело касалось императора. «Кусочки жаркого, огурца, хлеба» со стола, где обедал Его Величество, собирались и хранились как драгоценные талисманы. Царский платок, случайно оказавшийся в руках барышень, разрезался на кусочки и делился на всех, «чтоб носить на груди». Обожать кого-нибудь следовало обязательно.
Учителей-мужчин в Смольный брали исключительно женатых, по возможности пожилых, а еще лучше — с каким-то дефектом внешности. Но поклонницы у них не переводились. Кумиру дарили подарки, обливали шляпу духами, выкалывали булавкой инициалы небожителя, в его честь ели мыло, а пробираясь ночью в местную церковь, молились за его благополучие. Предметом культа могла стать и старшая воспитанница, но обожание переходило все границы, когда дело касалось императора. «Кусочки жаркого, огурца, хлеба» со стола, где обедал Его Величество, собирались и хранились как драгоценные талисманы. Царский платок, случайно оказавшийся в руках барышень, разрезался на кусочки и делился на всех, «чтоб носить на груди». Обожать кого-нибудь следовало обязательно.
Отоспаться можно в лазарете
Смольный институт. 1889 год.
Температура в дортуаре не превышала 16 °С. Матрасы — жесткие. Подъем в 6 утра, умывание холодной невской водой, до восьми уроков в день — так закаляли благородных девиц. Согреться и отоспаться можно было в местном лазарете, куда барышни, в совершенстве овладевшие искусством падать в обморок, легко попадали.
Температура в дортуаре не превышала 16 °С. Матрасы — жесткие. Подъем в 6 утра, умывание холодной невской водой, до восьми уроков в день — так закаляли благородных девиц. Согреться и отоспаться можно было в местном лазарете, куда барышни, в совершенстве овладевшие искусством падать в обморок, легко попадали.
На снег ступать нельзя
Для зимних гуляний аллеи Смольного застилались досками. Гуляли воспитанницы исключительно на собственной территории и только раз в год, летом, их выводили в Таврический сад, откуда предварительно выгоняли всех посетителей. Протащить с собой в помещение почти растаявший снежок считалось большой доблестью.
Читать книги вне программы запрещается
Группа воспитанниц Смольного института в гостиной за вышиванием и чтением.
Чтоб не набраться вредных идей и сохранить невинность помыслов, о которой так пеклись воспитатели. Доходило до того, что седьмую заповедь Закона Божьего («Не прелюбодействуй») заклеивали бумажкой. Для институток существовали особые издания классиков, в которых многоточий было больше, чем текста. Варлам Шаламов писал, что «выброшенные места были собраны в особый последний том издания, который ученицы могли купить лишь по окончании института. Вот этот-то последний том и представлял собой для институток предмет особого вожделения». Если книгу удавалось достать, ее надо было хорошенько спрятать.
Чтоб не набраться вредных идей и сохранить невинность помыслов, о которой так пеклись воспитатели. Доходило до того, что седьмую заповедь Закона Божьего («Не прелюбодействуй») заклеивали бумажкой. Для институток существовали особые издания классиков, в которых многоточий было больше, чем текста. Варлам Шаламов писал, что «выброшенные места были собраны в особый последний том издания, который ученицы могли купить лишь по окончании института. Вот этот-то последний том и представлял собой для институток предмет особого вожделения». Если книгу удавалось достать, ее надо было хорошенько спрятать.
Встречи с родными — по расписанию и при свидетелях
Четыре часа в неделю по выходным — в присутствии воспитателей. Девочкам же, проводившим в стенах Смольного девять лет (с 9 до 18), поездки домой не разрешались. Переписка с родственниками контролировалась: и «входящие», и «исходящие» читались классными дамами. Так воспитанниц ограждали от вредного влияния внешнего мира. Прекратить обучение по своему желанию и забрать дочь домой родители не имели права, встречаться чаще было невозможно, но, чтобы пустить письма «в обход цензуры», требовалось всего лишь заплатить горничной.
Питаться надо без излишеств
Воспитанницы на кухне за приготовлением обеда.
Вот обычное меню на день. Завтрак: хлеб с маслом и сыром, молочная каша или макароны, чай. Обед: жидкий суп без мяса, мясо из супа, пирожок. Ужин: чай с булкой. По средам, пятницам и в посты рацион еще более ужесточался: постный суп с крупой, небольшой кусок отварной рыбы, прозванный институтками «мертвечиной», маленький постный пирожок. Расширить рацион можно было с помощью карманных денег. Если заплатить прислуге, она тайком принесет еды.
Вот обычное меню на день. Завтрак: хлеб с маслом и сыром, молочная каша или макароны, чай. Обед: жидкий суп без мяса, мясо из супа, пирожок. Ужин: чай с булкой. По средам, пятницам и в посты рацион еще более ужесточался: постный суп с крупой, небольшой кусок отварной рыбы, прозванный институтками «мертвечиной», маленький постный пирожок. Расширить рацион можно было с помощью карманных денег. Если заплатить прислуге, она тайком принесет еды.
После отбоя в дортуаре должно быть тихо
Перед сном в спальнях были популярны истории о белых дамах, черных рыцарях и отрубленных руках. Стены к этому располагали: со Смольным была связана легенда о замурованной монахине. Рассказчицы устраивали настоящий театр ужасов, переходя от страшного шепота к грозному басу и периодически хватая в темноте слушательниц за руки. Очень важно было не визжать от страха.
Жизнь после выпуска — сплошной праздник. Так ли это?
При столкновении с реальным миром эта уверенность создавала, как сейчас говорят, когнитивный диссонанс. В быту институтки были совершенно беспомощны. «Тотчас после выхода из института, — вспоминала выпускница Елизавета Водовозова, — я не имела ни малейшего представления о том, что прежде всего следует условиться с извозчиком о цене, не знала, что ему необходимо платить за проезд, и у меня не существовало портмоне». Оставалось только сделать инфантильность своей изюминкой — невинно хлопать глазами и говорить трогательным детским голоском, любители спасти «невинное дитя» находились.
Княгиня Прасковья Гагарина.
P. S. Многие выпускницы Смольного вошли в историю. Среди них первая русская воздухоплавательница княгиня Прасковья Гагарина; один из лидеров белогвардейского союза (РОВС), террористка и разведчица Мария Захарченко-Шульц; баронесса София де Боде, командовавшая в 1917 году отрядом юнкеров и запомнившаяся современникам невероятной храбростью и жестокостью; «железная женщина» Мария Закревская-Бенкендорф-Будберг, двойной агент ОГПУ и английской разведки и возлюбленная Максима Горького; знаменитая арфистка Ксения Эрдели, а также одна из первых футуристок поэтесса Нина Хабиас
P. S. Многие выпускницы Смольного вошли в историю. Среди них первая русская воздухоплавательница княгиня Прасковья Гагарина; один из лидеров белогвардейского союза (РОВС), террористка и разведчица Мария Захарченко-Шульц; баронесса София де Боде, командовавшая в 1917 году отрядом юнкеров и запомнившаяся современникам невероятной храбростью и жестокостью; «железная женщина» Мария Закревская-Бенкендорф-Будберг, двойной агент ОГПУ и английской разведки и возлюбленная Максима Горького; знаменитая арфистка Ксения Эрдели, а также одна из первых футуристок поэтесса Нина Хабиас
Источник:
Ссылки по теме:
- Советы по воспитанию от опытных, но циничных родителей
- Там искать не будут: самые необычные места для хранения шпаргалок
- Премию " Родитель года" получает...
- Папа нашёл трогательный способ поддержать свою маленькую дочь, которая описалась в детском саду
- 15 родительских провалов, снятых на камеру
Новости партнёров
реклама
Вдруг один из извозчиков заорал на кого-то "Ах ты жОпа!!!"
Наташа Ростова наставнице - " Mme, что такое la ЖопА ?"
- "Милочка. Забудьте. Этим словом простолюдины называют лошадь".
- "merci madame".
На балу Наташа танцует с поручиком Ржевским.
- "Поручик, скажите - а у Вас какого цвета жопА ?"
- "Кхм.. ЖОпа. Нуууу. Розовая".
- "А моя черная, в яблоках и по ночам ржёт ".
Она еще правдиво описывала жизнь мелких дворян в российской глубинке
А как историческое чтиво- интересно.