3801
49
Чуйский тракт, официально трасса Новосибирск-Ташанта М52 длиной 968 километров - это ось Республики Алтай. Начинавшийся как вьючная тропа, в начале ХХ века он стал едва ли не первой в России дорогой, строившейся изначально под автомобильное движение.
Наряду с Памирским и Колымским трактами да "военными" дорогами Кавказа, Чуйский тракт - одна из самых живописных и экзотических трасс постсоветского пространства. Но в отличие от вышеперечисленных - ещё и без экстрима: на всей его длине отличный асфальт, на каждом шагу турбаза, а два перевала весьма условны. Участок тракта от Горно-Алтайска до села Камлак я показывал в начале серии, следующий участок с Семинским перевалом, Шебалино и Онгудаем проезжал лишь глубокой ночью, зато от перевала Чике-Таман до монгольской границы в каждую сторону проехал по 3 раза.
Путешествие по Чуйскому тракту мы начнём с середины: в прошлых частях через Телецкое озеро, долину Чулышмана и Улаганский тракт мы спустились в село Акташ, и сначала поедем из него на север. В первой части - окрестности Акташа со знаменитым Гейзерным озером, водопад Ширлак и неприступная скала Белый бом - кульминация Чуйского тракта.
Путешествие по Чуйскому тракту мы начнём с середины: в прошлых частях через Телецкое озеро, долину Чулышмана и Улаганский тракт мы спустились в село Акташ, и сначала поедем из него на север. В первой части - окрестности Акташа со знаменитым Гейзерным озером, водопад Ширлак и неприступная скала Белый бом - кульминация Чуйского тракта.
Не без труда заселившись в одну из двух гостиниц Акташа, я понял, что светлого времени ещё полно, и решил покататься по ближайшим окрестностям этого бывшего рудничного посёлка в самом сердце Алтайских гор. Помимо Долины Отвалов ртутного рудника, лежащей выше по Курайскому хребту, акташские достопримечательности расположены в основном чуть южнее по тракту. Например, в 15 километрах от посёлка справа можно разглядеть руины Акташской ГЭС - её начали строить в 1960-х годах, но почему-то достроили. Краем малой гидроэнергетики Алтай не стал, а его реки по-прежнему принадлежат туристам-водникам. Самая известная из мини-ГЭС Алтая крутится и принимает экскурсантов в Чемале, ну а современная Республика примечательна как единственный в России регион, вырабатывающий только "зелёную" электроэнергию. Впрочем, хватает всех здешних мини-ГЭС и новых солнечных электростанций дай бог на треть потребностей, причём потребностей весьма скромных в силу малолюдности и отсутствия крупной промышленности.
×
Акташскую ГЭС я сфотографировал неделей позже на обратном пути из Монголии. А в тот первый вечер на Чуйском тракте я отправился на расположенное чуть ближе (6-8 километров от Акташа) Гейзерное озеро. Водитель пустового минивэна, который я застопил, сразу спросил:
-А в ИНТЕРЕСНЫЕ места съездить не хочешь?
-Это в какие?
-В Джазатор. Я туда сейчас еду.
Джазатор, как я уже знал - это не какая-нибудь деталь от гидротурбины и не наркоманская примочка, а посёлок на краю Чуйской долины, в преддверии плато Укок, которое ещё Григорий Потанин называл Алтайский Памир. Оттуда, с Укока, и знаменитая мумия Алтайской принцессы (я о ней писал здесь, в том числе о том, что она не принцесса). В общем, первой мыслью было "как повезло!", второй "ох как жалко, что я уже с таким трудом заселился в гостиницу", третьей - "а впрочем что я там увижу, в этом Джазаторе, без долгого похода в горы?". Чуйская котловина и Монгольский Алтай сулили примерно те же пейзажи. В общем, мне выпала интересная возможность, и я её отклонил, хотя парень определённо был настроен меня туда довезти (не бесплатно, конечно) и даже предлагал повернуть, чтобы я забрал свои вещи из гостиницы. Но, неуверенный в правильности своего выбора, я слез через несколько километров между турбазами "Маленький рай" и "Мёны".
-А в ИНТЕРЕСНЫЕ места съездить не хочешь?
-Это в какие?
-В Джазатор. Я туда сейчас еду.
Джазатор, как я уже знал - это не какая-нибудь деталь от гидротурбины и не наркоманская примочка, а посёлок на краю Чуйской долины, в преддверии плато Укок, которое ещё Григорий Потанин называл Алтайский Памир. Оттуда, с Укока, и знаменитая мумия Алтайской принцессы (я о ней писал здесь, в том числе о том, что она не принцесса). В общем, первой мыслью было "как повезло!", второй "ох как жалко, что я уже с таким трудом заселился в гостиницу", третьей - "а впрочем что я там увижу, в этом Джазаторе, без долгого похода в горы?". Чуйская котловина и Монгольский Алтай сулили примерно те же пейзажи. В общем, мне выпала интересная возможность, и я её отклонил, хотя парень определённо был настроен меня туда довезти (не бесплатно, конечно) и даже предлагал повернуть, чтобы я забрал свои вещи из гостиницы. Но, неуверенный в правильности своего выбора, я слез через несколько километров между турбазами "Маленький рай" и "Мёны".
Гейзерное озеро в списке достопримечательностей Алтая появилась как-то очень ВНЕЗАПНО - о нём ни слова нет в путеводителях ни 2003, ни 2008 годов, но при подготовке поездки я увидел его на яндекс-фотках, а к моменту выезда она смотрело на меня своими голубыми подводными "глазами" буквально из каждого ресурса об Алтае. С турбазы "Мёны" туда проложена тропа, и когда я спросил у встречных, далеко ли идти - на меня посмотрели как на чудика.
По дороге к озеру - болото. После походов через Вайгач само это зрелище наводило на меня ужас и вызывало мокрый холод в ногах, и на Алтае воспринималось примерно как внезапный звонок о срочной-срочной работе посреди заслуженного отпуска. Но через болото заботливо уложена гать, а указатель гласит, что не обязательно лезть в его середину:
У озера уже ходили какие-то мужики, и один из них, подойдя ко мне, разочарованно сказал:
-Ну что, нравится? По-моему х...ня полная!
На самом деле фишка Гейзерного в том, что на фотографиях оно выглядит гораздо интереснее, чем на местности - сам не могу объяснить, с чем связан такой эффект. Выйдя на бережок, я тоже почувствовал разочарование, а при взгляде на фото думаю, как же это красиво.
-Ну что, нравится? По-моему х...ня полная!
На самом деле фишка Гейзерного в том, что на фотографиях оно выглядит гораздо интереснее, чем на местности - сам не могу объяснить, с чем связан такой эффект. Выйдя на бережок, я тоже почувствовал разочарование, а при взгляде на фото думаю, как же это красиво.
Возможно, при виде кругов голубой глины на дне воображение само наделяет их движением, и разочарование именно в том, что они неподвижны. Говорят, изредка озеро делает громкое "буллль!" и выпускает большой пузырь, разгоняющий по донному илу синие волны.
Голубое озеро оно "по паспорту", Гейзерное - в путеводителях, а среди туристов я встречал название, извиняюсь, Пукающее озеро. По сути дела же это, как я понимаю, ни что иное как подводный грязевой вулканчик.
Вокруг протоптаны дорожки, кое где уложены гати, и прямо на берегу строится что-то срубное - может, в следующем сезоне вы здесь увидите уже забор и кассу:
Лесную тишину порой прерывал мелодичный резонирующий звук - на камне одиноко сидела девушка с тибетской поющей чашей и порой проводила по её краям. Когда я подошёл к камню, чтобы сфотографировать вид с него, она молча приподнялась, чтобы слезть, и я шёпотом сказал "Сидите, сидите, я сейчас уйду!", после чего она села обратно. Она явно ждала момента, когда все остальные туристы уйдут, а солнце начнёт садиться - помузицировать себе одной и духам.
...Википедия пишет, что Чуйский тракт раньше назывался Мунгальским трактом, и начинался с приходившей сюда раз в год процессии тюрбенцев, возлагавших таблички со священными буддийскими текстами в святому месту Байхач. Это почти правда, но только с ошибками, будто бы автор статьи писал её по памяти: тюрбенцы - это, конечно же, дербеты, монголоязычный ойратский народ из заалтайской долины Кобдо. Как и многие жители Алтая, они считали своей главной святыней Белуху. Поскольку с нашей стороны новая граница почти не охранялась, даже после вхождения Алтая в состав России раз в год дербетские паломники и буддийские ламы ходили большой процессией вдоль китайских пикетов на Байх-Агач - Щедрое дерево где-то в верховьях Бухтармы. Однажды к паломникам подошли теленгиты, но не стали их грабить, и тот, что владел дербетским, сказал: "Текстиль ннннада? Гвозди железные нннада? Табак нннада?", а обнаружив, что у паломников нет при себе денег - предложил обменять все эти дары русских мануфактур на вон ту шапку из китайского шёлка. Так в 1788 годах в Чуйской долине образовалась меновая ярмарка Черукельды (дословно "Войско пришло!") - на широкой поляне в верховьях реки Уландрык паломники делали большой привал, и к ним съезжались теленгиты. У первых были уже припасены китайские товары, а у вторых - российские. Потом алтайцы ехали на север, и там, куда могла дойти повозка из уездного Бийска, их встречали русские перекупщики. Лучше всех это дело освоил Михаил Шебалин, из фактории которого (основана в 1833 году) вырос райцентр Шебалино в северной части Чуйского тракта. Основным "гнездом" купцов была, как я понимаю, Майма, где тот же Ше**лин выстроил единственную на Горном Алтае каменную церковь. Другие купцы наловчились сами ездить в Чуйскую степь - паломнические процессии давно остались в прошлом, а китайские и монгольские торговцы продолжали ездить через границы, с 1864 года уже переставшую быть условной. Первыми русскими на той ярмарке были Хабаров из Бийска и Токарев из Змеиногорска. Но последний купеческим городом так и не стал - чуйскую торговлю монополизировал Бийск, строившийся богаче Ирбита, на ярмарке которого его купцы сбывали заалтайский товар.
Холодным утром я вышел на трассу прямо из гостиницы "Авалон" на 788-м километре тракта. Пройдя с пол-села, пропустив пару машин, наконец я уехал на типично алтайском УАЗике без номера. Водитель был не косарь, а шишкарь, и ехал счастливый - в тот день открылся сезон, и алтайцы массово готовились идти в тайгу за кедровым орехом. Он довёз меня в Чибит - соседнее село в устье той самой речки Чибитки, вдоль которой мы спускали в прошлой части. И хотя активное движение уже началось, на чибитской обочине я простоял ещё часа 2,5 - не сразу я понял, что с огромным рюкзаком, характерным маркером безвредного туриста, на алтайских дорогах подбирают гораздо охотнее, чем налегке.
Между тем, Мунгальский тракт, сократившийся к тому времени до ярмарки в верховьях Чуи и потому ставший Чуйским, оставался вьючной тропой. Наверное, выглядела она примерно как Аккемская тропа сейчас - натоптана до метра шириной и завалена конским навозом. И причина тому видна на кадрах выше и ниже - это БОМЫ. Так на Алтае называют отвесные скалы над реками, крайне усложнявшие путь от Онгудая до Курая. Чаще всего их обходили по узким карнизам наподобие памирских оврингов, так что первым делом возница шёл на другой конец пешком и оставлял там шапку - разъехаться двум коням на них было невозможно. Иначе бомы можно было обойти лишь поверху, но склоны выходили слишком крутыми для колёсного транспорта: требовалось строительство дороги, по затратом превосходившее годовой оборот чуйской торговли. Первый "колёсный" Чуйский тракт был уложен в 1903 году, и тогда бомы предполагалось обходить по другому берегу, поэтому к каждому из них прилагался паром. Но Чуя и Катунь - реки не для крупных лодок, каждая переправа для каравана могла затянуться на несколько дней, а развьюченных лошадей или монгольский скот и вовсе гоняли вплавь, так что не все животные добирались до другого берега. Полотно тракта на перевалах и карнизах сходило вместе со снегом, и в общем уже через несколько лет движение по новопостроенной дороге заглохло. Торговый оборот её, однако, вырос за это время в 6 раз.
Поэтому куда серьёзнее за строительство Чуйского тракта взялись 1913-14 годах. Перво-наперво разведку трассы провела экспедиция под руководством Вячеслава Шишкова - автор "Угрюм-реки" по Сибири путешествовал много и делами занимался ответственными. Памятник ему на тракте близ Горно-Алтайска я также уже показывал. Новый тракт был готов к 1917 году, но случилась Гражданская война, в боях которой были сожжены все мосты и гати, а полотно поддерживать было некому. В 1922 году Чуйский тракт получил статус дороги государственного значения, но пользы с этого было немного. Однако в 1925 году увенчались успехом первые семь пробных рейсов автомашин, а годом позже по алтайским долинам разнёсся рёв тракторов, появление которых, говорят, повергло язычников в панику
Чуйский тракт строился в 1925-35 годах, то есть несколько раньше и Памирского тракта, и Колымской трассы. Но если первый строили по векаму отработанному в Средней Азии методу хашаров, а последнюю силами заключённых, то здесь так и сяк - где-то трудились зэки (вроде бы не политические, по крайней из именитых узников никого тут не припомню), а где-то вольнонаёмные из местных и комсомольцы. Теперь к делу подходили серьёзно - бомы пробивались взрывчаткой, полотно отсыпалось гравием, и в общем к середине 1930-х годов Чуйский тракт принял примерно современный облик, а в войну по нему уже ходили монгольские караваны на помощь Красной Армии. Изначально Чуйский тракт считался от Бийска до пограничной Ташанты, в 1961 году его начало "передвинули" в Новосибирск, удлиннив на четыре сотни километров. Отдельные участки тракта реконструировались вплоть до 1980-х годов, и не раньше последних лет советской власти здесь впервые появился асфальт. Сейчас, зато, асфальтовое покрытие на большей части тракта безупречно, а сам тракт достаточно известен на Западе - причём не только среди туристов, но и среди автопроизводителей. Сочетание поворотов, спусков и подъёмов тут эталонное, сёла редки, трафик невелик, и поэтому периодически на Чуйской тракте испытывают новые грузовики солидные компании вроде "Вольво".
И на автомобиле путешествовать по Чуйскому тракту должно быть легко и приятно, а вот без автомобиля успеешь всё проклянуть - автобусы тут ходят дай бог раз в сутки, иногда случаются полулегальные "газели", в которых обычно нет мест. Так что мне, за неимением денег на найм машины с водителем, оставался только автостоп. Прошлые несколько кадров, включая шаровидную птицу, я снял, пока бродил два часа около Чибита. Наконец, меня подхватила машина с парнем из Акташа, который ехал на водопад Ширлак. Но это был не турист - в багажнике он вёз лоток и сувениры, которые будет там продавать туристам. Дорога, между тем, безумно красива, а водитель пояснял мне, за каким камнем искать петроглифы, не описанные ни в одном путеводителе.
Вот и Ширлак, стекающий с очередного бома на 761-м километре. У начала тропы уже была развёрнута пара лавок и стоял пяток машин - водопадов на Алтае много, но этот, пожалуй что, самый доступный.
Второе его название - Девичьи слёзы, и думаю, не стоит даже пересказывать "адын очэнь грустный лэгэнда".
Водопад хоть и виден с тракта, а всё же по крутой тропе к нему подниматься минут 10-15, и по жаре это довольно утомительно. На пол-дороги - одинокая могила с почти стёртой надписью, в которой лучше всего различима дата смерти "1961". Её историю мне узнать было бы гораздо интереснее всяких девичьих легенд.
Вот интересный момент - ещё двумя днями ранее водопады на Алтае хлестали из каждой щели, а Ширлак, судя по ещё мокрым камням, был в пару раз шире. То есть через несколько дней после того, как я тут побывал, он скорее всего и вовсе представлял бы собой влажный склон со стекающими каплями. Да, ради тех водопадов и стоило приехать на Алтай под конец дождей.
Но вот туристы его буквально осаждают, и что в моём случае самое досадное - вот это всё экипаж одной машины, то есть меня бы они не смогли взять, даже если бы захотели.
Внизу развернулись лавки. Увы, мне нечем было отблагодарить человека, что меня подвёз, потому что в сувенирах я не нуждался. А в местном съедобном ассортименте самым интересным были сладости из мёда и орехов:
И в общем простоял я тут ещё часа полтора. Можно было сходить по Чуе чуть назад, к руинам отмеченной на викимапии печи для обжига известняка, вероятно имевшей отношение к строительству тракта - но я почему-то был уверен, что её видно с трассы, и раз не увидел - значит, предположил, она снесена. Япросто стоял, всё больше думая о том, что автостоп - не моё, однако как здесь ещё перемещаться? Наконец, я увидел, как в просторную машину садятся двое молодых мужиков, и просто к ним напросился: "не подбросите до Белого бома?". Я очень надеялся, что мне повезёт как днём ранее с Виктором - попасть к туристам, которые мне будут транспортом, а я им гидома. Но ребята были настроены по-другому: водить был дальнобойщик из Новосибирска, купил себе легковую машину, и как все нормальные новосибирцы, поехал её обкатывать на Алтай. Куда податься - он не знал, красотой пейзажей не проникся, и вдобавок внял чьему-то совету съездить в Ташанту - мол, там очень красиво. Ташанта его разочаровала - деревня и деревня, не на что смотреть. И вот теперь откровенно разочарованные Алтаем ребята были настроены поскорее вернуться в Новосибирск.
Надо заметить, "разочарованные Алтаем" - это примерно такая же категория людей, как "разочарованные Питером", то есть - раз, навсегда и без возражений. Помню такого человека среди знакомых джиперов: "Наверное, надо было сначала на Алтай ехать, а потом в Монголию. После Монголии вот вообще не впечатлило. Ну тот же Кату-Ярык - что в нём интересного? Для туристов же построен! Там за ним всего 3 деревни!". Что ж, это закономерно: там, где есть люди, влюбляющиеся в это место навсегда и уезжающие туда жить - неизменно должны быть и те, кого оно агрессивно не трогает. Поэтому я покинул машину на 744-м километре у Белого бома - самой неприступной скалы старого тракта, в полный рост запечатлённой на заглавном кадре.
У начало белобомских владений с 2014 года стоит памятник "Водителям Чуйского тракта", на который установлены ползующие в гору "полуторка" АМО и ленд-лизовский "Виллис", видимо олицетворяющие "трёхтонку" и "Форд". Народное название этого монумента - памятник Кольке Снегирёву, персонажу вроде как вымышленному, но среди старых алтайских шоферОв он был реальнее всех реальных.
Грустную пенсю о нём сложил местный поэт Михаил Михеев (хотя прототипом Снегирёва считался Николай Ковалёв, но его биография с этой песней не имеет почти ничего общего).
Есть по Чуйскому тракту дорога,
Много ездит по ней шоферОв,
Был один там отчаянный шОфер,
Звали Колька его Снегирев.
Он машину трехтонную АМО,
Как сестренку родную любил,
Чуйский тракт до монгольской границы
Он на АМО своей изучил.
А на «Форде» работала Рая,
И частенько над Чуей-рекой
«Форд» зеленый и Колькина АМО
Над обрывом неслися стрелой.
Полюбил Колька Раечку крепко,
И, бывало, куда не езжал,
По ухабам и пыльной дороге
«Форд» зеленый глазами искал.
И признался однажды ей Колька,
Но суровая Рая была,
Посмотрела на Кальку с усмешкой
И по «Форду» рукой провела.
«Слушай, Коля, скажу тебе что я,
Ты, наверное, любишь меня.
Когда АМО „ФордА“ перегонит,
Тогда Раечка будет твоя».
Из далекой поездки с Алтая
Коля ехал однажды домой.
Быстрый «Форд» и веселая Рая
Мимо АМО промчались стрелой.
Тут и екнуло Колькино сердце -
Вспомнил Раечкин он уговор,
И сейчас же рванулись машины,
И запел свою песню мотор.
Ни обрывов уж тут, ни ухабов,
Колька тут ничего не видал,
Шаг за шагом все ближе и ближе
Грузовой АМО «Форд» догонял.
Миг еще, и машины сравнялись,
Колька Раечку вновь увидал,
Обернулся и крикнул: «Эх, Рая!»
И на миг позабыл про штурвал.
И, как птица, тут грузная АМО
Вбок рванулась, пошла под откос,
И в волнах серебристого Чуя
Он погиб, не увидевши грез.
И на память лихому шофёру,
Что удачи в любви не узнал,
На могилу положили фару
И от АМО погнутый штурвал.
И с тех пор неприступная Рая
Не летит над обрывом стрелой -
Едет тихо, как будто устала,
И штурвал держит крепко рукой.
Есть по Чуйскому тракту дорога,
Много ездит по ней шоферОв,
Был один там отчаянный шОфер,
Звали Колька его Снегирев.
Он машину трехтонную АМО,
Как сестренку родную любил,
Чуйский тракт до монгольской границы
Он на АМО своей изучил.
А на «Форде» работала Рая,
И частенько над Чуей-рекой
«Форд» зеленый и Колькина АМО
Над обрывом неслися стрелой.
Полюбил Колька Раечку крепко,
И, бывало, куда не езжал,
По ухабам и пыльной дороге
«Форд» зеленый глазами искал.
И признался однажды ей Колька,
Но суровая Рая была,
Посмотрела на Кальку с усмешкой
И по «Форду» рукой провела.
«Слушай, Коля, скажу тебе что я,
Ты, наверное, любишь меня.
Когда АМО „ФордА“ перегонит,
Тогда Раечка будет твоя».
Из далекой поездки с Алтая
Коля ехал однажды домой.
Быстрый «Форд» и веселая Рая
Мимо АМО промчались стрелой.
Тут и екнуло Колькино сердце -
Вспомнил Раечкин он уговор,
И сейчас же рванулись машины,
И запел свою песню мотор.
Ни обрывов уж тут, ни ухабов,
Колька тут ничего не видал,
Шаг за шагом все ближе и ближе
Грузовой АМО «Форд» догонял.
Миг еще, и машины сравнялись,
Колька Раечку вновь увидал,
Обернулся и крикнул: «Эх, Рая!»
И на миг позабыл про штурвал.
И, как птица, тут грузная АМО
Вбок рванулась, пошла под откос,
И в волнах серебристого Чуя
Он погиб, не увидевши грез.
И на память лихому шофёру,
Что удачи в любви не узнал,
На могилу положили фару
И от АМО погнутый штурвал.
И с тех пор неприступная Рая
Не летит над обрывом стрелой -
Едет тихо, как будто устала,
И штурвал держит крепко рукой.
Место трагедии шОферы определили как вот этот поворот, и уже в 1970-е годы на нём появился простой народный памятник из спаянных частей машины, вокруг которого по алтайской традиции наросло обоо. Теперь он хранится в бийском музее Чуйского тракта, спасённый его хозяйкой за свой счёт, а вот новый памятник... ну почему нельзя было поставить на нём ТЕ машины? И главное - почему такое у нас на каждом шагу?
Ещё один памятник неизвестному шофёру валялся поодаль. Особо жесток Чуйский тракт почему-то к артистам и власть имушим: в ДТП на нём погибли певица Татьяна Снежина (1995), мэр Барнаула Владимир Баварин (2003), губернатор Алтайского края и артист Михаил Евдокимов (2005)... но все эти ДТП происходили в равнинной части тракта, а самая кровавая авария 2007 года - и вовсе между Барнаулом и Новосибирском. Так что пустая горная дорога безопаснее, чем оживлённая на равнине:
У памятника вместе со мной остановилась ещё одна машина с казахскими номерами, откуда вышли широкоплечий мужчина с интеллигентного вида девушкой. С ними я попытался завести разговор, но быстро понял, что не заинтересую: среди туристов на Алтае распространена и такая категория, как парочки. У них в машине как правило много места, но чаще всего третий лишний.
От памятника я пошёл наверх - здесь сохранён довольно крупный, почти километр, участок Старого тракта - того, который проложил Шишков.
От памятника я пошёл наверх - здесь сохранён довольно крупный, почти километр, участок Старого тракта - того, который проложил Шишков.
С него же снят и заглавный кадр. В целом, дорога выглядела пугающе - извилистая, скалистая, то справа стена, то слева обрыв, по чему-то такому мы ехали в Таджикистане к долине Ягноби. Другое дело, что таким Чуйский тракт на разных своих участках пробыл всего 10-20 лет, и хотя он был рассчитан на автомобильное движение, чаще ездили по нему повозки:
Первый тракт обходил бомы через паромные переправы, "шишковский" - через перевалы, ну а советские строители пробили скалы насквозь:
Но в общем-то самое сложное место Чуйского тракта - это примерно как "фоновый" уровень Памирского тракта:
А в этих гротах ещё несколько десятилетий назад можно было найти гильзу, пуговицу, кусочек сбруи, монету с царским орлом. На скале у пробитой взрывными работами дороги - небольшой обелиск (1957):
Как-то в Гражданскую войну на этом месте полёг отряд то ли в сотню, то ли в две красноармйцев. Гражданская на Алтае вообще велась, как и на всех перифериях, предельно жестоко - красные добивали белых, а белым было нечего терять. Белых было мало, но в основном это были кадровые офицеры царской армии и казаки, в то время как красных в основном представляли полуграмотные ополченцы. Белые под Белым бомом, считается что их было буквально несколько человек, устроили засаду - пулемётный расчёт в укромном месте да стрелки на другой стороне. Контролируя огнём две точки узкой дороги по разные стороны растянувшегося отряда, белые так и положили его весь, а потом и покойников, и раненых сбросили в Чую. Для Советов это было подлое нападение из-за угла, а для кого-то - шедевр военного искусства.
Вот только есть в этой истории одна загвоздка - полное отсутствие конкретики, единственный исторический материал об этом - воспоминания красноармейца Андрей Циликина, увидившего лишь последствия того боя. Одни говорят, что здесь погиб отряд красного командира Петра Сухова, вот только разбитые летом 1918 года "суховцы" отступали усть-коксинским трактом на Катанду, и Белый бом никак не мог лежать на их пути, хотя в подобные засады они действительно попадали. В другой версии засаду организовал осенью 1921 года есаул Александр Кайгородов, соратник легендарного Унгерна фон Штербнберга, из Кобдо прорывавшийся на Алтай. В общем, загадочное место. Может, памятник - абстрактным борцам за власть советов, а Белобомский бой - собирательный образ горных казачьих засад?
Вот и деревня Акбом за Ак-Бомом, на 742-м километре. Хотя деревни-то и не видать - пара кемпингов, кафе, бензоколонка и мехбаза:
И обнаружил, что скорее всего это не замануха для туристов (выше по распадку ещё пара турбаз), а вполне всамомделишное святилище алтайцев с белыми джаламами:
Сами алтайцы проехали мимо верхом. Судя по наличию собаки - в тайгу, может быть за кедровыми шишками:
Здесь я простоял ещё около часа, а потом меня подобрал порожний грузовичок "Марии-Ра". Напоследок - дом у дороги, о котором мне рассказали, проезжая мимо, на обратном пути, а сфотографировал его и вовсе возвращаясь из Монголии. Так вот, алтайцы, которые подвозили меня с Чике-Тамана в Акташ, утверждали, что здесь живут амазонки - женщина-алтайка с тремя дочерьми поселилась в стороне от деревни, и вчетвером они исправно тянут хозяйство с тяжёлым физическим трудом и тракторами. Впрочем, молодой "газелист", с которым мы из Монголии ехали, вообще заметил, что алтайские женщины часто тянут на себе очень многое, потому что к алкоголю алтайцы неустойчивы и спившихся мужчин много по здешним деревням ("сто раз такое видел - баба в поле работает, а это чудовище уже с утра лежит рогами в землю!"). Но одиночки вдали от села - видимо даже для этих мест случай особый. Примерно как самодовольная рыжая Рая, королева горных дорог...
Автор varandej
Ссылки по теме:
- Искусство на дне океана: в Европе открылся первый подводный музей
- За кадром: 15 секретов со съемок "Звёздных войн"
- Заблудившийся во времени: странная история Рудольфа Фенца
- Теперь вы точно захотите в Японию: 20 занимательных фактов о стране восходящего солнца
- Зарабатывают больше, чем мужья: чем занимаются жены новых губернаторов Путина. Компромат
Новости партнёров
реклама
Автору спасибо!
Рановато, обычно в сентябре-октябре там шишкуют.
"Отдельные участки тракта реконструировались вплоть до 1980-х годов, и не раньше последних лет советской власти здесь впервые появился асфальт."
Хороший асфальт там лежит с начала/середины нулевых когда его немного расширили (где можно) и реконструировали. До этого, иногда закрадывалась мыслишка, что немцы таки до нас добрались и разбомбили дороги. Нет, всё было не так печально как могло бы быть, но и не радовало. Всё-равно это горная дорога, её "ведёт", подмывает, да и нагрузка сильно возрасла.
В 90х на Чуйском тракте была опробована какая-то местная уникальная разработка ремонта дорожного полотна. Брался грузовик с чёрным жирным асфальтом в виде "щебня" и высыпался в яму на дороге этакой кучкой высотой, примерно, по-колено. И всё. Никакого разравнивания или укатывания катком. А ям на дорогах было очень много. Поэтому, езда по дороге повторяла маршрут пьяной змеи. Укачивало очень. Видимо, предполагалось, что кучи разобьют грузовики и они же раскатают асфальт в ямы.
У местных, в те времена, были свои приколы. Им, например, было очень забавно ночью притащить огромный камень и кинуть его посреди дороги. Возможно, часть тех обелисков с рулями вдоль дорог, на их совести. Кстати, в последнее время, сильно уменьшилось колличество этих обелисков - демонтируют по-тихоньку.