3188
62
Так сложилось, что политическая карта мира не вполне совпадает с реальностью. Непризнанные государства, оккупированные территории слагают странное подпространство современной цивилизации. Жизнь в них при взгляде извне кажется остановленной "до урегулирования", а по факту - идёт своим чередом.
В жизни этой очень много горя: переломанные судьбы беженцев, скорбь по убитым, тяготы нищеты, не говоря уж об уничтоженных памятниках культуры. В пострадавших странах посещение этих "отменённых территорий" считается в лучшем случае кощунством, а может быть и преступлением. Однако сложность в том, что ты можешь обеими руками поддерживать территориальную целостность Азербайджана и осуждать армянских оккупантов на каждом шагу, но попробуй съездить из Баку в Агдам выпить портвейна. Тем и отличается путешественник от журналиста или социального активиста, что для него имеет значение не "де-юре", а только и исключительно "де-факто". На вопрос "Чей Крым?" я без раздумий отвечу в соответствии с текущей ситуацией, вне зависимости от того, нравится она мне или нет. Если завтра распадётся Россия, мне это доставит боль, но при первой возможности я поеду в ставшие чужими регионы узнать, как им живётся без нас. И если уж я готов так относиться к своим территориальным потерям, что уж говорить про чужие? Моя поездка в Нагорный Карабах не имела политического подтекста, а носила исключительно познавательный характер, касающийся в том числе актуального состояния памятников азербайджанской культуры.
О том, что без Нагорного Карабаха не понять Закавказье, я рассказывал в прошлой части: Нагорный Карабах (Арцах). Корни Чёрного сада, посвящённой корням Чёрного сада - его истории. Сегодня же поговорим про плоды - реалии Республики Арцах, непризнанной, но существующей.
О том, что без Нагорного Карабаха не понять Закавказье, я рассказывал в прошлой части: Нагорный Карабах (Арцах). Корни Чёрного сада, посвящённой корням Чёрного сада - его истории. Сегодня же поговорим про плоды - реалии Республики Арцах, непризнанной, но существующей.
Итак, из Баку в Карабах не доедешь - дорога упирается в глубоко эшелонированный фронт, и незадачливый путник, поверив в "де-юре", в лучшем случае уедет ни с чем, а в худшем получит проблемы. Нет сюда дороги и из Ирана - на Араксе ещё стоит пара огромных средневековых мостов, но с карабахской стороны на персидские скалы глядят лишь глазницы покинутых сёл. Единственная страна, с которой связана Нагорно-Карабахская республика - это, конечно, Армения, в 1988-94 годах установившая над ней контроль силой оружия. Из Армении в Арцах ведут 8 дорог, но в основном это глухие просёлки. До 2017 года, когда была построена новая трасса через Зодский перевал над Севаном, единственными воротами Карабаха оставался Горис, где раздваивалается иранская "дорога жизни" - налево через пару сотен километров Ереван, направо втрое ближе до Степанакерта. От границы Горис отделяет плоское ветреное Арташенское плато, в ущельях которого скрываются пещерные города. Рассказ о крупнейшем из них, Хндзореске, я завершил вот этим видом от старой советской стелы, встречавшей гостей АрмССР на трассе Баку-Ереван:
×
Карабах за пограничной долиной Ахавны казался тревожным и манящим - сумрачные горы, по которым стелются рваные облака:
Внизу, у пропускного пункта - руины мусульманского села Забух и россыпь новых домиков его армянского преемника Ахавно. Выше - острые скалы, а совсем уж вдалеке - дома. То городок Бердзор, который, как и большую часть карабахских городов и весей, армяне называют по-старинке тюркским именем - Лачин. Сверкающие впереди "огни Лачина" - кажется, общее место журналистов из 1990-х, ехавшие тогда в эту ещё не остывшую точку. Долина Ахавны же ещё в 1920-30-х годах была известна как ни больше ни меньше Красный Курдистан. В 17 веке, после выселения большей части армян в Исфахан, от Восточной Армении осталась лишь россыпь из 9 меликств на юге Малого Кавказа - 5 в Карабахе, слагавших что-то вроде конфедерации, и 4 разобщённых в Зангезуре. Шах решил отсечь сюникские меликства от арцахских, и потому в том же 17 веке запустил в долину Ахавны племя курдов. Однако возложенную задачу курды выполнили лишь спустя 300 лет: в 1923 году вместе с Автономной областью Нагорного Карабаха в составе Азербайджанской ССР был создан Курдистанский уезд, отделявший АОНК от Советской Армении. Курдов в 1937 году депортировали в Среднюю Азию, но пришли на их место азербайджанцы. В точке наибольшего сближения две РА разделяет чуть больше 6 километров, и конечно, в Карабахскую войну армяне заняли не только сам Арцах, но и всё, что стояло между ними и Арцахом. Теперь это "пояс безопасности", занимающий около 60% Нагорно-Карабахской республики, и слова "оккупация" применительно к нему даже сами армяне не стесняются - да, он взят как бы временно, как бы только до урегулирования, но кажется всем уже ясно, что урегулирования не стоит ждать.... Одним из его условий армяне считают не только передачу им самого Арцаха, но и Лачинский коридор шириной не менее 60 километров.
А почти сразу за ней - контрольный пост, подчиняющийся в Арцахе почему-то министерству финансов. Надо сказать, на классическую границу он не похож - со стороны Армении нет вообще никакого контроля, со стороны Карабаха дорогу не преграждают шлагбаумы, и лишь у обочины стоит нечто наподобие стационарного поста ГАИ. Похожим образом устроена граница Молдавии с Приднестровьем... вот только чувствуете здесь какой-то подвох? Чёрный сад, подобно фотону света, обладает двойственной природой независимого государства и обособленного региона, которые во многих аспектах даже невозможно разделить.
Граждане стран СНГ (кроме одной, и понятно какой) на границе только заполняют анкету. Гостям из остального мира нужно оформить то ли визу, то ли пермит, который выдаёт (причём на месте и бесплатно) единственное место - представительство (не посольство!) Арцаха в Ереване. Теоретически, существует ещё и пермит Азербайджана, избавляющий путешественника от перспектив уголовного дела за нелегальное пересечение границы (ведь её по тамошним законам никто не отменял!), но случаев, чтобы такое разрешение выдавалось простому туристу, пока вроде бы не было.
На границе нас нагнала целая колонна минивэнов с евротуристами. Анкеты те кинулись заполнять прямо на ступеньках и стенах, видимо для большего чувства экстремальности - на самом деле для этого есть удобный зал со столиками. Заполненные анкеты отдаются вместе с паспортами в специальное окошко, там их довольно долго (мне показалось, около получаса) пробивают по каким-то базам и наконец возвращают паспорта. Выезд же, который мы делали по другой дороге, прошёл быстрее, чем я успел сбегать в придорожный магазин, а контрольный пункт под Зодским перевалом представлен и вовсе одиноким вагончиком. И что характерно, полугодичной давности штампы Азербайджана в загранпаспорте не смутили здесь, как и в Армении, никого.
Миновав границу, можно было не спешить ехать вглубь Арцаха. Вверх по каньону Ахавны километров 15 до села Агоглан, бывшего центра Каштагского меликства. Там сохранился апаранак (дворец) князя Айкаваза I (1761) и Цицернакаванк, Ласточкин монастырь с базиликой Сурб-Геворк 5 века, название своё якобы получивший от ласточки, бросившейся в кипящий котёл, чтобы люди увидели в нём змею, отравившую воду. Но Каштаг, которому принадлежали и пещерные города вокруг Гориса, входил не в 5 меликств Арцаха, а в 4 меликства Сюника, и потому поездкой туда я пренебрёг. Теперь за Ахавной - уже армянские горы, а Лачин встречает новой церковью Сурб-Арутюн, то есть Воскресения (1992-93):
Нагорно-Карабахская республика очень невелика, даже Приднестровье или Абхазия кажутся отсюда гигантами. 11,5 тысяч квадратных километров площади, 150 тысяч человек населения, из которых едва ли наберётся даже сотня неармян. На "пояс безопасности" в НКР приходится 60% площади и лишь около 10% населения - вполне сибирские 3 человека на квадратный километр. Азербайджанцы покинули эти места, и хотя в том, что временная оккупация продлится десятилетия, уже мало кто сомневается, желающих поселиться на их месте как-то нет, хотя приглашали сюда даже армянских беженцев из Сирии. В административном смысле Республика Арцах делится на 7 районов и обособленный Степанакерт, причём сетка этих районов во-первых не совпадает с советской (тех было 11), а во-вторых никак не соотносится с "поясом безопасности" - если Каштагский (слепленный из Кубатлинского, Зангеланского и Лачинского районов) и Шаумяновский (ранее Кальбаджарский) районы целиком лежат в "поясе безопасности", то остальные 5 районов "коренной" НКАО заходят туда краями. По районам же расставлены 11 городов, и вот они-то тут больше всего впечатляют: кроме 50-тысячного Степанакерта ни один из них не дотягивает даже до 5 тысяч жителей! Три города - Карвачар (Кальбаджар), Ковсакан (Зангелан) и Миджнаван (Минджевань) в "поясе безопасности", - имеют население менее 500 человек, и по факту могут поспорить с литовским Панемуне за звание самого маленького города в бывшем СССР. Показательно и то, что до войны каждый из этой тройки аутсайдеров был крупнее в 10-15 раз. Так что столицей "пояса безопасности", воротами Арцаха остаётся Лачин, кажущийся на их фоне мегаполисом - аж 2,2 тысячи жителей против 8 тысяч до войны! Это хорошо читается в его разреженной застройке с обилием заброшенных домов:
Среди которых попадаются и общественные здания... Армянское название "Бердзор" значит "Крепостное ущелье", тюркское "Лачин" - "Сокол", а до 1926 года населённый пункт и вовсе звался Абдаляр. В 1923 году он получил статус города и поначалу вошёл в Карабахский округ, но в 1930 году был выведен из него как уездный центр Красного Курдистана.
Более всего Лачин впечатляет своим расположение, совершенно не характерным для постсоветских городов - вместо того, чтобы тянуться по дну долины речки Акори, он карабкается в гору кварталами в зигзагах серпантина. Но всё при нём - вот скажем воинский памятник с картой Великой Армении на медальоне:
Дальше дорога до Степанакерта и Шуши долго вьётся по горам, столь же однообразным, сколько и красивым. После суровых плато Армении, выжженных летом и обледенелых зимой, природа Нагорного Карабаха радует и расслабляет. Здешние горы круты - но почти до вершин покрыты густыми лесами:
И воздух их сказочно чист - Советский Азербайджан относился к НКАО как к нелюбимой падчерице, но потому эти горы не изувечены заводами и рудниками
В первую очередь Нагорный Карабах - это земля деревень. Здесь и горожан заметно меньше половины населения, и сами деревни по большей части были мононациональны, а потому если не исчезли почти бесследно - то выглядят так, словно в них и не было войны. Но само это ощущение мира - оно какое-то особенно значимое и тем драматичное: люди помнят голод и стрельбу и знают, что они могут повториться, а потому ценят каждый день спокойного неба над головой.
А руины в пейзаже крупных сёл и городов Карабаха настолько привычны, что на них очень быстро перестаёшь обращать внимание. Разумом констатируешь - да, в этих домах жили азербайджанцы, и вспоминаешь все свои встречи с беженцами по ту сторону линии фронта, все плакаты в их поддержку и все построенные для них микрорайоны. Но понимаешь и другое: легла бы историческая карта иначе, и то, что сейчас заброшено, стояло бы целым, а то, что целое - заброшенным. Конфликт, начавшийся отнюдь не 1987-м, а на сотню лет раньше, не оставлял места для компромисса, и армянам эти руины скорее напоминают о том, что изгнанниками здесь могли стать и они.
На руины азербайджанских культурных памятников, таких как мечети, музеи поэтов и музыкантов или дворцы купцов, смотреть больно. Однако пример Нахичевани показывает, что подход "или я его, или он меня" даже для наследия прошлых эпох не делает исключения.
Памятники ополченцам Армии самооброны Карабаха и армянским азатамартикам ("освободителям", то есть добровольцам) стоят на видном месте в каждом селе, часто соединившись с мемориалами Великой Отечественной. Но что странно - я совершенно не припомню здесь памятников погибшим мирным жителям.
Обилие военных и то уважение, с которым глядят на них мирные жители, напоминает о том, что и фронт совсем недалеко, и новые стычки да эскалации там происходят регулярно. Крупнейшей из них со времён Карабахской войны стала Апрельская война 2016 года, в которой обе стороны потеряли около ста убитых, 16 танков (из них 15 армянских) и 1 азербайджанский вертолёт. Однако большая часть линий соприкосновения в Арцахе проходят либо по труднодоступным горам, либо по обезлюдевшим лесам в "поясе безопасности", и даже у трассы Ереван-Баку за Аскераном и руинами Агдама фронт представляет собой полосу шириной в пяток километров, которую не перелетит шальная пуля. Нагорный Карабах - это естественная крепость с высокими стенами, обширной эспланадой и потайным ходом в безопасные места. Здесь нет той гнетущей прифронтовой тишины, которой мне запомнился Донбасс или даже приднестровские Бендеры... И даже шпиономании особой не заметно - вопросы, что я фотографирую, возникали ко мне за всю поездку лишь единожды, рано утром посреди руин Шуши.
Но если с фронтом всё понятно, то куда менее однозначно выглядят отношения Арцаха с тылом. У непризнанной республики очень показательный флаг, и в интернетах мне попадались на глаза аналогичные флаги Нахичевани (у него клин внизу), Западной Армении (слева) или Джавахетии (сверху). Но при этом многие удивлялись тому, что Армения не только не спешит объединяться с Арцахом, но и попросту его не признаёт! Давным-давно я слышал утверждение, что Армения обещала стать ВТОРОЙ страной, признавшей НКР, то есть официальный процесс интеграции будет запущен, как только в Степанакерте откроется хотя бы одно посольство.
А пока - всё те же двойственности. Так, в теории у Республики Арцах есть своя валюта карабахский драм, по курсу идентичный армянскому драму и действительный на территории Армении. На практике же всё свелось к выпущенным в 2004-05 годах двум номиналам купюр и трём номиналам монет, ныне ставших коллекционной редкостью. Вся НКР ездит на армянских номерах, а карабахский номер мне попался единственный раз, да и то самодельный. Зато вполне самостийна тут сотовая связь - не только единственный местный оператор, но и отсутствие международного роуминга, так что телефон в 5 дней нашей поездки годился разве что на роль будильника.
Не знаю, в каких отношениях находятся элиты двух РА, но например Роберт Кочерян успел побыть президентом сначала в Арцахе (первым), а потом и в Армении (вторым). Постсоветские реалии наводят на мысли, что странный статус Карабаха даёт пространство для каких-то серых схем, но вникать в них - не моего ума дело. Вот зато в степанакертском секторе таксист показал мне дом Бако Саакяна, тогдашнего и самого продолжительного (2007-2020) президента НКР. И что под окнами у президента машины ездят, а во двор к нему могут жители пятиэтажек заглядывать - совсем немудрено, если вся его страна меньше наших районов.
Что же до отношения простых людей, то у меня сложилось впечатление, что сами карабахцы желанием "в родную гавань" возвращаться не горят. Свой Арцах все, с кем я здесь разговаривал, явно воспринимают как отдельную страну, а на Армению даже свысока поглядывают. Тут я бы самой доходчивой матрицей назвал Беларусь, идею того, что "арцахеци - это армянин со знаком качества", более честный, отзывчивый и гостеприимный. Пару раз местные даже сетовали, что вот по Карабаху ездить гостю безопасно, в то время как в Армении преступность есть! А может быть ещё более точный шаблон - противопоставление Карабаха-деревни и Еревана-города...
Флаги Армении и Арцаха часто висят здесь в паре, но рядом с ними нередко появляется и третий триколор - российский. Это безусловно самый популярный в Карабахе неармянский флаг:
И в целом по сравнению с Арменией Карабах выглядит куда более пророссийским и русскоязычным. С одной стороны, местные понимают, что если Ереван испортит отношения с Москвой - пострадают от этого они. С другой стороны, сюда видимо не просачиваются различные организации и фонды, а карабахец - человек простой: в Европе с Америкой хорошо, но до России ближе ехать.
На карабахских улицах часто слышна русская речь, а большинство местных умеют говорить на "великом и могучем" без акцента. Это в общем закономерно: в двунациональном регионе (в азербайджанцы в Карабахе составляли к 1989 году четверть населения), где к тому же стояли немалые силы Советской Армии, русский язык определённо был актуальнее, чем в моноэтничной АрмССР. В Перестройку сюда прибыло ещё и множество армянских беженцев из Азербайджана. Ну и заработки в России, конечно, здесь по сравнению с материковой Арменией ещё более актуальны:
Судя по маршруткам и объявлениям, воротами России для карабахцев служит Пятигорск, где можно пересесть на самолёт или поезд. И особенно впечатляет, что на Верхнем Ларсе, этом "бутылочном горлышке" Закавказья, такой вот минивэн вполне может стоять по соседству с микроавтобусом из какой-нибудь Гянджи...
Один из вопросов, который я задавал местным, касался того, где лучше жить - в Армении или в Арцахе. Местные стабильно отвечали по второму варианту, а разок мрачно бросили "в Европе". Степанакерт выглядит вполне ухоженным, хотя и доводилось слышать, что всё это только снаружи, а в квартирах не редкость трещины да следы от осколков.
Но по контрасту с глубинкой экс-Ханкенди даст фору не то что Москве, а даже Баку, тем более вмещает столица Арцаха треть его населения. Карабахская глубинка, особенно города, удручает разрухой:
Здесь нет угля, иранские бензовозы заезжают неохотно, советская инфраструктура разрушена, а крупных ТЭЦ и не было никогда. Зато немерено лесов, и потому дрова - ещё одна привычная деталь арцахского пейзажа:
Вывоз древесины ценных широколиственных пород - одна из экономических специализаций Нагорно-Карабахской республики, а на дровах из деревьев попроще тут работают даже котельные. Пейзажей вырубок в горах при этом не видать, так что то ли выручает малолюдность, то ли рубят в основном "поясе безопасности".
Тотальной, впрочем, я бы здешнюю разруху тоже не назвал. Вот в полях например стоят противоградовые пушки - они в принципе и в Армении есть, но в Карабахе их в разы больше:
Отсутствие тяжёлой индустрии пытаются навёрстывать сегодня - всё же горы Карабаха, а в особенности "пояс безопасности", весьма богаты рудами - в первую очередь золотом, серебром и хромом. Вот например Дрмбонский горно-обогатительный комбинат, с 2003 года поставляющий концентраты медной и золотой руды на заводы Алаверди.
Не остаётся в стороне, конечно же, и Спюрк, дары которого в здешнем пейзаже кажутся голограммами из параллельной реальности. Вот у роскошной новой школы в Шуше не случайно вывеска дублирована не русским или английским, а французским языком:
Серпантин между Шушей и Степанакертом, в войну разбитый танками и встречным огнём, отремонтирован на деньги вездесущего Эдуардо Эрнекяна
Даже не олигарх, а просто преуспевший в России бизнесмен Левон Айрапетян одарил родной Гандзасар гостиницей, рестораном и обилием странных скульптур:
И за судьбу их беспокоится не стоит: как бы странно это ни звучало, в Нагорном Карабахе, для русского уха с 1990-х годов остающегося синонимом "горячей точки", процветает туризм. Россиян и иностранцев тут не меньше, чем в Армении и уж точно больше, чем в нестоличном Азербайджане, как одиночек, так и целых групп. Туристические тропы, как и в Армении, отмечены маркерами на камнях и столбах - только не из красной и белой, а из белой и голубой полос. Вывеска хостела или музея посреди руин смотрится как селфи на фоне знака радиационной опасности в Чернобыле:
В принципе, даже в Ереване на "пятаке" минивэнов с гидами надпись "Artsakh" отмечает каждую вторую вывеску. Как я понимаю, местные в этот туризм вовлечены слабо и в основном держат мини-гостиницы и частные музеи в Степанакерте, Шуше и Гандзасаре, а гости заезжают из Армении редко дольше чем на пару дней. Туристы подвозили нас тут трижды: молодая чета из Уфы, катавшаяся по Закавказью на своей машине, одинокая разбитная женщина из Северодонецка, явно завязавшая роман с шофёром, и весёлая компания из Нижневартовска и Тюмени, взявшая в Ереване целый минивэн. И всё - без малейшей политики: ребята осматривали монастыри, купались в горячих источниках, а вечером спешили в Ереван на джазовый концерт перед вылетом.
Иностранцы тут тоже бывают, просто мы с ними не пересекались. И, конечно, сами армяне: так, в шушинской гостинице мы встретили солидного мужчину, приехавшего показать сыну родину предков. Ещё более колоритную компанию мы повстречали в селе Тох - в центре гидесса (и вроде бы журналистка) из Еревана, слева армянка из Спюрка, родившаяся в Египте и выросшая в Канаде, а справа её муж-канадец:
Что-то ремонтируют, строят, красят и подновляют тут может быть не столь активно, как в ДНР, но вполне заметно:
А одним из символов Арцаха мне запомнилось, натурально - бельё, над дворами образующее целые феерии, гирлянды наподобие флажков у ламаистских пагод:
По конструкции явно приходящиеся дальними родственниками рейчатым столбами электропередач, характерным для Советского Азербайджана:
Советскими вывесками Карабах, как ни странно, совсем не богат - вероятно, были они в основном на азербайджанском. А вот выцветшие плакаты висят тут и там, как и прежде:
Перекликаясь с "живыми" манекенами, уж не знаю, из Армении проникающими сюда, или же напрямую из Ирана:
Если материковые армяне внешне похожи скорее на персов, то карабахские - на самых что ни на есть кавказцев. Скажу даже совсем уж провокационную вещь, что с азербайджанцами у карабахских армян больше внешнего сходства, чем с материковыми собратьями:
Так сказался ли на внешности материковых армян Великий Сургун и десять поколений в иранском пленении, или в "затерянном мире" Арцаха действительно сохранился древний типаж Кавказской Албании - для спорной территории уже не этнографический, а политический вопрос.
Ведь Кавказская Албания не случайно всплыла из пыльных отчётов археологических экспедиций лишь в постсоветское время: албаны, как и мидяне и тюрки, считаются одной из основ консолидации азербайджанского народа, а стало быть эта концепция позволяет Азербайджану считать Карабах исконно своим, а его жителей - теми же азербайджанцами, которые в силу исторических причин остались христианами и заговорили по-армянски.
Хотя местные с таким видением себя явно не согласятся. А власти даже пытаются действовать в ответ - так, именно с карабахских гор вещает единственная радиостанция на талышском...
Сам же народ тут простой и не политизированный. Армяне как армяне - где-то фруктами одарят и в гости зазовут, а где-то обсчитают виртуозно. Романтика борьбы до победного конца - не то, чего стоит искать в Нагорном Карабахе 21 века. Азербайджан тут вспоминают гораздо реже, чем в Ереване или Гюмри, а Турция и вовсе где-то в страшных мифах.
Этим, может быть, и подкупают "отменённые территории" - исторгнутые из глобализации и познавшие цену горя, они кажутся какими-то более искренними и настоящими.
Если сам карабахский конфликт на постсоветском пространстве самый безвыходный, то Нагорный Карабах - самый завершённый образец "мирового подпространства": отвоёванный у Азербайджана, но так и не интегрированный в Армению, слишком аморфный для государства, но слишком обособленный для региона, да ещё и неделимый для истории спорящих стран. И лишь наличие людей со своими чаяниями и судьбами мешает этой земле стать абстракцией..
В следующих четырёх частях расскажу о Шуше - самом интересном и страшном городем Карабаха.
Автор VARANDEJ
Автор VARANDEJ
Ссылки по теме:
- Высшая мера: страны, которые до сих пор практикуют смертную казнь
- 7 великих сооружений до того, как их превратили в знаменитые туристические объекты
- Исторические фото разных лет, которые без прикрас рассказывают о жизни прошлого
- Дизайнеры придумали двухэтажные кресла для самолетов
- Уникальные артефакты прошлого, о которых многие даже не слышали
Новости партнёров
реклама
